Три хирурга из одного города

«Я  даже во время отпуска навещаю своих пациентов, скучаю, - говорит заведующий хирургическим отделением горбольницы № 5 Рубин Хайрутдинов. - Обожаю бабушек-пациентов, они меня тоже. Наверное, за мою болтливость. Иногда болтаю, чтобы выудить истинную причину заболевания пациента. Замечено: женщинам диагнозы чаще ставят сразу правильные. А мужчинам только после обследования, потому что они в большинстве своем замкнуты, не хотят рассказывать лишнее». Самое страшное для Рубина Саматовича - смерть пациента. «Любую смерть в моем отделении воспринимаю как собственную. Часто родственники приводят своих близких в больницу запущенными, когда им невозможно уже помочь. Например, с гангреной. Если по времени получается -  хожу в день похорон на кладбище проститься с пациентом, утешить его родственников».

Ни один хирург заранее не говорит о том, что операция пройдет успешно. «Даже аппендицит имеет статистическую смертность, - рассказывает  главный специалист хирургической службы,  главный врач горбольницы №5 Зуфер Насртдинов. -  Хоть расшибись, но умирать все равно будут. Хирург может отказаться от операции, которую раньше не делал, обезопасить себя. Но тогда он не будет расти. Чтобы подготовить хороших хирургов, нужны годы.
За это время у каждого собираются свои истории: однажды мы еле спасли бабушку с разрывом печени. Бедняжку чуть не убил 1,5-годовалый внук, который прыгал возле нее и нечаянно попал ногой в живот. А вот мужчина, упавший с восьмого этажа, отделался несерьезными переломами конечностей и ушибами.
Самая предсказуемая операция – плановая. Экстренные операции для доктора как минное поле - о себе могут дать сопутствующие заболевания. На сложные операции, как правило, «подтягивают» более опытных специалистов - независимо от времени суток, выходных и семейных праздников». Постоянный стресс сказывается: у хирургов самый низкая продолжительность жизни - в среднем 57 лет. Самое трудное для них - оперировать близких. «Лучше этого не делать, - говорит Зуфер Мисбахович. - Наш брат должен принимать решения на холодную голову».

За плечами Геннадия Федорова, ученика Лео Бокерия (в БСМП он работает четвертый месяц), более 1500 операций...
- Хирург должен  делать не менее 100 операций в год, иначе он дисквалифицируется. Я работал в разных местах, и мне приходилось выражать сочувствие родственникам пациентов, умерших на больничной койке, так и не дождавшись операции. В БСМП все есть, чтобы такого не случалось.  
Я никогда не радуюсь за то, что все идет хорошо. Беспечность отвлекает, и на фоне, казалось бы, полного благополучия можно потерять пациента. Вот сердце остановилось - дальше жизнь или смерть - и  ты еще до этой грани  должен заранее знать, что делать. В кардиохирургии важна любая мелочь. У моего друга, тоже хирурга, умер пациент на столе только потому, что в набор инструментов кто-то забыл положить пилу, которой нужно было срочно разделить грудину.     
Геннадий Геннадьевич избегает заносчивых коллег. Заметил, что в БСМП после реконструкции здания исключили цифру «13» - ни палаты, ни этажа под этим номером здесь нет. Чтобы пациенты лишний раз не волновались. Доктор медицинских наук отнесся к этому с пониманием: «13-го серьезные операции лучше не делать. А в пятницу 13-го -  тем более. На всякий случай... Но если ждать нельзя, надо плевать на всю чертовщину».

Ирина СИВКОВА, sivkova@chelnyltd.ru.